ОТЧЕСТВО

     Даже тот, кто читал серийные романы Уильяма Фолкнера (знаменитый американский писатель), вряд ли припомнит такого второстепенного персонажа этих произведений, как некий Рэтлиф. А я запомнил. Дело в том, что Рэтлиф считал себя русским, и окружающие были совершенно согласны. Конечно, русского языка этот американец не знал ни слова, изъясняться мог только на тамошнем глубинном диалекте трансатлантического английского. Предки его лет двести, наверно, как жили в Штатах. Звали его Владимир Константинович Рэтлиф. Ну, русский же. «Владимир Константиныч», так перевела Р. Райт-Ковалёва. По-английски я этого, конечно, не читал. Фолкнера и американцы-то не больно разбирают. Говорят, якобы делают обратный перевод с русского, выходит не хуже Достоевского.

    Однако к мистеру Рэтлифу. Замечательно то, что и отца Рэтлифа звали тоже Владимир Константинович. И деда Владимир Константинович. И прадеда. Всех первенцев в этом семействе называли Владимирами Константиновичами. Поразительную для нас нелепость такого положения никто бы не понял, и бесполезно было бы объяснять американцам, что звать Рэтлифа следовало не Константинович, а Владимирович. Что такое отчество, никто из жителей американской глубинки не смог бы уяснить, кроме двух-трёх наиболее образованных героев этих романов и, конечно, их автора.

     Вот болгары это понимают, отчества у них есть, но не уверен, что обращение по имени-отчеству у болгар в обиходе. Таковое бытует лишь у самых восточных славян, как русские, украинцы, белорусы и, кажется, полещуки тоже (существует такая народность). А также у примкнувших к ним русифицированных татар, евреев, удмуртов и пр., кто пользуется русским языком и хотя бы отчасти русской культурой. И это важный культурный фактор нашей общности, покуда таковая жива ещё. Или, думаете, больше не нужна?

     Возник этот элемент бытовой, а не казённой культуры на так уж давно, в XIX веке, наверно. По документам образование отчества (ну, как у нас образование позывного сигнала) в царской России было сложнее, чем в быту. Например, известный старшему поколению В. И. Ульянов (Ленин) в юности фигурировал как Владимир Ильин Ульянов, пока его отец не был пожалован дворянством, пусть минимальным. После этого события Владимир стал всемирно известным Ильичом. А у меня, далеко не достигшего всемирной известности, сохранился документ моей бабуси, где она величается так: Мария Алексеева Савельева, а не Алексеевна, как после революции. Представители податных сословий при царе не имели права на аффиксы —ич (-на). Но в приличном (то есть далёком от жандармов) обществе, конечно, всех именовали не как в казённых бумагах, а –ич или –на. «Антон Павлович Чехов», например. А по документам Антон Павлов. Как видите, у русских были такие сложности, какие, небось, и Фолкнеру не по зубам. Теперь проще. Пока что. Кто знает, как нас ещё будет величать казённая аристократия. Одно время ходили слухи, что по номерам. Им удобнее, конечно, цифр-то втрое меньше, чем букв.

     Имя-отчество — удобнейший и демократичнейший в лучшем смысле слова инструмент общения. По имени-отчеству мы можем обратиться и к уборщице, особенно когда она старше, и к Президенту всей страны. А не так: «Эй, баба!» и «Ваше Сиятельство». Или, кажется, «Ваша Светлость»? Кто-то, возможно, и сожалеет об этом слишком уж демократичном обычае, но только не тот, кто не желает, чтобы к нему обращались: «Эй ты, который с отвёрткой, подь сюды, холоп!» Меня, человека иногда несдержанного и вдобавок заядлого матерщинника, много раз выручала традиционная русская вежливость, выработанная в позапрошлом веке. Удерживает от срамного превращения совсем уж в хама.

     Несколько слов о произносительных обычаях. Когда такое обращение было ходовым, то в быту, как правило, имя-отчество произносилось сокращённо. Пал-Палыч, например. Я говорю /Михалыванч/ (транскрипция). А если ломать язык формулировкой «Михаил Иванович» со всей торжественной полнотой, то становится понятно, почему все игнорируют отчества. Но исключения были. Никак не сократишь «Надежда Иннокентьевна». А «Николай Иннокентьевич» легко: Николай Иннокентьич или даже Иннокентич. Даже как-то так: /Инакень-ч/. Это написать неудобняк, а произнести бегло-слитно в самый раз.

     У англоязычных своя вежливость (а ныне ещё и политкорректность). У них, как и у нас, свой особый и даже ещё более особый путь исторического развития. Англофоны в послешекспировские времена все на «Вы», даже при обращении к кошке. Можно художественно переводить это как «ты», но грамматически это «Вы» и ни что иное. Например, обозвать кошку дурой: «you are stupid cat!» Множественное число. Аre, не is. «Вы тупая кошка».

      Русское обращение на Вы русские (и более-менее русские) переняли, я полагаю, у европейцев в XVIII веке. Это мой домысел, поправьте, если я не прав. Но как бы то ни было, в конце XIX века от гимназистов требовали такого обращения даже к сверстникам, особенно к девочкам. При более тёплом знакомстве переходили на ты, но с представителями иного пола несколько туже. Такой переход казался ну очень демократичным. А в наши ушедшие далеко вперёд времена следует иметь в виду следующее. «Вы» с большой буквы пишется только и непременно при персональном обращении. Если Вы, сэр, обращаетесь к группе лиц, пишите «вы» со строчной. Вот ведь какие тонкости. Уж эти русские! Ничего не попишешь, язык коренной национальности.

     Жаль, что русская культура пятится всё назад и в очень далёкое прошлое. Жаль, что культурные завоевания, даже бытовые, утрачиваются. Что понятие хамства как явления негативного утеряно, и о русской вежливости мы забыли даже раньше, чем о порядочности. Хамья, конечно, на наших богоспасаемых просторах всегда было с избытком, но хоть были тонкие слои населения, сознававшие, что это нехорошо, и не перенимавшие подзаборные нравы и манеры. Но это осталось в прошлом. Вот журналистка, двадцатилетняя малютка в портках с декоративными дырами, обращается к весьма пожилому человеку, широко известному в обществе и глубокоуважаемому в профессиональной среде: «Сергей»! Не «Сергей Петрович», а вот так, будто к сверстнику, и не может себе представить, бедняжка, кто она такая после этого есть. На эти мои чувства возражают: ну вот же, на Западе нет никаких отчеств, а нам зачем? На Западе, отвечу я, есть многое другое, в каждом народе своё. У англичан и отросших из них культурно америкосов, как я только что упомянул, и к кошке обращаются на Вы. На Западе эта девчушка могла бы, в зависимости от языка общения и обычаев, обратиться так: «Профессор К.», «Доктор К.», «Господин К.» и так далее.

     Лично у меня есть некоторое напряжение при общении с коллегами, которых я зову на ты, а они меня на вы. Не скажу, что я намного старше, приятельствуем много лет, в своё время были на ты, язык не поворачивается говорить вы. А ведь выходит невежливо. Выпить на брудершафт?

      Мы с вами не Рэтлифы и, общаясь в международном эфире, не используем отчества. Почему? Во-первых, американцы и др. этого не поймут. Во-вторых, самому презентоваться по имени-отчеству как-то неловко. Но вот у болгарина я в эфире однажды спросил его отчество, и он прекрасно понял, о чём идёт речь. Его звали Константин Георгиев, и это не фамилия, а отчество. А наши соотечественники не всегда понимают. Но общаясь, например, с UA0BW, я не могу заставить себя назвать его Вовиком.

     Дорогие коллеги, будем по-русски вежливы!

73! Искренне ваш дедушка Аркадий (RN4NAA). 2022.